Убийства в Доме Романовых и загадки Дома Романовых Тюрин Владимир Александрович

Илья Смирнов Проклятие дома Романовых

Илья Смирнов

Проклятие дома Романовых

Смута окончилась, когда их наконец взяли московские люди на Медвежьем острове посреди реки Яик: царицу Марину Юрьевну с трехлетним сыном Иваном Дмитриевичем и вместе с ними их верного защитника - самого знаменитого казачьего атамана того времени Ивана Заруцкого. Впрочем, в последние дни своих скитаний они уже не были свободны - товарищ Заруцкого, атаман Треня Ус, которому все равно было, кому служить, лишь бы добывать «зипунов», приказал своим казакам взять под стражу злейших врагов нового правительства, он даже отнял у Марины сына и держал его при себе - чтобы при необходимости выкупить себе помилование чужими головами. Так и получилось: когда казаков окружили на острове, Треня выдал пленников вместе с казной, вывезенной ими из Астрахани, и отправился разбойничать дальше. А царицу с маленьким царевичем и Заруцкого отправили в Москву к новому государю Михаилу Федоровичу Романову - под охраной пятисот стрельцов, которым велено было при попытке отбить арестованных немедленно их уничтожить. (Как через 150 лет - другого несчастного русского помазанника, Ивана Антоновича.) Марину до Москвы везли связанной.

При всех симпатиях к казачеству, я не могу не отметить грустной закономерности в том, что отдельные представители этого смелого и гордого сословия продавали самых знаменитых своих атаманов. (Только Булавина не сумели взять живым, чтобы выдать Петру, - тогда его застрелил собственный есаул…)

Сюжетная схема

Смута началась осенью 1604 года, когда с отрядом искателей приключений границу перешел молодой человек, объявивший себя сыном Грозного, Дмитрием Ивановичем. Шансы его на успех были бы не очень велики, если бы не внезапная смерть Бориса Годунова (видимо, от инфаркта). Вдова Бориса и сын - шестнадцатилетний царь Федор II - были убиты при всеобщем энтузиазме москвичей, готовившихся встречать нового царя Дмитрия. Дмитрий Иванович одиннадцать месяцев правил по-европейски среди непрерывных заговоров и покушений. 17 мая 1606 года он был убит.

Царем «выкликнули» князя Василия Шуйского, имевшего некоторые права на престол - как «старший» среди Рюриковичей. Но против Василия сразу же выступили на юге Иван Болотников с князьями Шаховским и Телятевским и предводителем рязанских служилых людей П. Ляпуновым.

Они выступили за «царя Дмитрия» - непонятно, за какого - и дошли до Москвы, где были разбиты. До поры до времени царя Василия выручал племянник - талантливый полководец Михаил Скопин-Шуйский. Работы ему хватало: после капитуляции Болотникова неизвестного происхождения «воскресший» Дмитрий собрал войско из казаков и польско-литовских добровольцев. Не имея сил для взятия Москвы, он в июле 1608 года разбил лагерь неподалеку. Полтора года в России существовали две равноправные столицы - Москва и Тушино - каждая со своим царем, думой и патриархом. Кстати, тушинским патриархом был Филарет (Федор) Никитич Романов - отец будущего царя Михаила.

В 1609 году конфликт начал «интернационализироваться»: Василий Шуйский призвал себе на помощь шведскую армию Делагарди, после чего польский король Сигизмунд III Ваза, чьи отношения со Швецией были резко враждебными (несмотря на шведское происхождение короля, а точнее - благодаря этому происхождению), осадил Смоленск. Напоминаю, что Смоленск и окружающая территория в течение нескольких столетий оставались спорными. В этот момент здравомыслящие люди из разных лагерей пришли к удобному компромиссу: предложить московский престол сыну Сигизмунда, Владиславу. Стараниями Филарета и Станислава Жолкевского - блестящего полководца и дипломата, одинаково уважаемого по обе стороны границы, - эта идея утверждалась в русском обществе. Тушинский лагерь распался. Василий был свергнут 17 июля 1610 года и пострижен в монахи. Россия с воодушевлением присягала королевичу Владиславу. Условия его правления были заранее определены договором - своего рода зачатком конституции. Однако Сигизмунд неожиданно для всех решил отнять царский венец у собственного сына - захотел сам стать московским царем, что для русских ассоциировалось с прямым подчинением Польше и было заведомо неприемлемо. Комбинация рухнула.

Русский бунт

Мы понемногу освобождаемся от любимого мифа советской историографии, сводившей Смуту к «крестьянской войне»: Иван Болотников, дворянского рода, раздавал своим сподвижникам поместья с крестьянами точно так же, как это делали Василий Шуйский, «тушинский царь», Сигизмунд III и прочие участники борьбы за власть.

Вообще в исторической драме Смутного времени нелегко обнаружить какие-либо идейные и принципиальные противоречия, здесь куда больше подходит гениальная формула сталинских театроведов: «борьба хорошего с еще лучшим». Политики того времени с легкостью переходили из одного лагеря в другой, в зависимости от мельчайших изменений конъюнктуры (народ довольно точно именовал их «перелетами»), без тени смущения провозглашали прямо противоположное тому, что говорили вчера, и с удивительной для средневекового сознания легкостью переступали и через крестное целование, и через фамильную честь. Ближайшие сподвижники претендентов не скрывали циничного отношения к делу, за которое сами боролись: московский патриарх Гермоген уважал «своего» Василия Шуйского не больше, чем тушинский гетман Рожинский - своего царя, и разве что сан не позволял духовному лицу демонстрировать презрение бранью и пьяными драками на глазах у царя. Впрочем, когда это показалось выгодно, Василия скинули с престола не более почтительно. Вдова Ивана Грозного царица Мария Федоровна вчера только признавала «Государя Дмитрия Ивановича» своим сыном, но сразу же после его убийства объявила, что убитый был злодей и самозванец, а настоящий царевич давно погиб в Угличе. Но провозглашал этого «настоящего царевича» святым и переносил его мощи в Москву тот же самый человек, который на следствии по угличскому делу доказывал, что царевич как самоубийца недостоин даже погребения. Отец Марины, воевода Юрий Мнишек (по мнению С. Жолкевского, «маловажный и ничтожный человек», характером напоминающий беспутного отца из знаменитого романа Р. Л. Стивенсона «Катриона»), продал родную дочь за 300 тысяч рублей и, бросив ее на произвол судьбы, бежал в Польшу, (даже на письма не отвечал). Непрерывная череда такого рода событий создавала особую социально-психологическую атмосферу, в которой люди не верили уже никому и ничему. Впрочем, народ был вполне достоин своих пастырей. Одна и та же московская толпа возводила на престол царя Дмитрия и глумилась над его трупом, прославляя Василия Шуйского, чтобы потом с позором низложить старика, но не за преступления, в которых он был действительно виновен, а за то, что Василий оказался «несчастен на царстве». Потом присягали королевичу Владиславу и радушно принимали в Москве польско-литовское войско Жолкевского - тех самых «еретиков», которых с воодушевлением резали майской ночью 1606 года. Любопытно, что тем соотечественникам, которые пытались заступиться за избиваемых, говорили: «вы жиды, как и Литва».

Должно быть, после стольких упущенных возможностей консервативная реакция была неизбежна.

В. Кобрин, «Смутное время - утраченные возможности»

Может быть, единственный в этом море крови и грязи, кто действительно имел какую-то программу, был молодой человек, посеявший смуту и ставший одной из первых ее жертв. В имени Лжедмитрий, унаследованном официальной советской историографией у официальной дореволюционной, при всей его формальной справедливости, есть ярко выраженный негативный подтекст, поэтому я предпочитаю вариант Н. И. Костомарова.

Теперь, когда Костомарова начали издавать, вряд ли имеет смысл пересказывать его знаменитую биографическую работу «Называемый Димитрий». Отмечу только: в ней рассказывается об одном из редчайших случаев - когда на русском престоле соединились откровенное «западничество» и вольномыслие («Пусть всякий верит по своей совести» - фраза слишком смелая даже для Европы!) с твердым, мужественным характером и патологическим для вышеописанной среды отсутствием коварства и жестокости.

Поведение царя Дмитрия во время его краткого, одиннадцатимесячного правления служит серьезнейшим аргументом против годуновско-пушкинской версии, отождествляющей его с Григорием Отрепьевым: расстрига, бывший келейник московского патриарха вряд ли мог мыслить и действовать так, как этот молодой человек. Он прощал своих врагов, даже пойманных с поличным: «Есть два образца держать царство - или всех жаловать, или быть мучителем; я избрал первый». Бояре-заговорщики во главе с тем же профессиональным клятвопреступником Василием Шуйским, - которых «московские люди» приговорили к смерти, а Дмитрий помиловал, - не могли простить столь легкомысленного великодушия и при первой же возможности отплатили своему спасителю за отступление от обычаев его «называемого отца» Ивана Васильевича. Вскоре после свадьбы Дмитрия и Марины компания придворных аристократов и преступников, специально выпущенных из тюрьмы, зверски убила молодого царя, мечтавшего о свободной торговле, веротерпимости и создании в Москве университета. Пожалуй, из всех его проектов за 386 лет в полном объеме осуществился только один - университет.

Счастье не всегда ходит по одному пути. Оно не там кончается, откуда начинается, но устраивается так, как сам Бог направит его.

Марина Мнишек

Такова судьба добрых царей на Руси.

Интересно, что Марина была сначала коронована и только потом, уже в качестве царицы, вступила в брак с Дмитрием. Быть может, Дмитрий предчувствовал судьбу и хотел по возможности оградить свою избранницу от превратностей, обеспечив ей «независимый» правовой статус. Хотя кого в то время волновало право?

Царица и казак

Опаснейшие, враги того государства, которое восстановили в 1613 году Минин и Пожарский, составляли необычную пару - двадцатипятилетняя польская аристократка, помазанная на царство Всея Руси, и крестьянский сын из-под Тарнополя (по-тогдашнему - «русин», сейчас он назывался бы «украинцем», да еще «западным», но в начале XVII века такие тонкости мало кого интересовали, и в источниках он фигурирует либо как «русский полководец», либо как «храбрый вождь донских казаков»). Вопреки всем местническим традициям, Иван Заруцкий саблей добыл себе боярство. Его боевой товарищ по Тушинскому лагерю, поляк Н. Мархоцкий оставил о нем воспоминания: «Все наше войско бежало, и не будь тут Заруцкого, который прискакал с несколькими сотнями донцов и у реки Ходынки отразил Москву ружейной пальбой, она загнала бы нас в самый лагерь…» С. Жолкевский, едва не соединивший русских и поляков в единый народ, писал: «князь Рожинский (тушинский гетман. - И. С. ) почти всегда был пьян», поэтому Заруцкий «заведовал караулами, подкреплениями, доставкой известий». Помимо этих достоинств, атаман был «собою красив и пропорционален» - качества, не столь важные для исхода войны за московское наследство, но, вероятно, небезразличные для наследницы Марины. Впрочем, и с Заруцкого не следует писать иконы: в конце Смутного времени он правил в Астрахани по образцу Ивана Васильевича: «многих добрых людей в ночи пытав на пытке и огнем жгли, да с обруба в воду посажали, да и по вся дел дни беспрестанно кровь проливают».

О Марине Мнишек наша публика знает несколько больше благодаря опере «Борис Годунов». «Расчетливая, надменная и легкомысленная красавица» - сказано в хорошем дореволюционном учебнике русской истории Трачевского (как это - «расчетливая» и «легкомысленная» одновременно?)

Менее известно, что эта маленькая пани ездила верхом, вооруженная саблей и пистолетом, и в гусарской одежде входила в воинский совет, чтобы предъявлять претензии взбунтовавшимся ландскнехтам. Когда лучший московский полководец, молодой Скопин-Шуйский, осадил в Дмитрове одного из лучших тушинских полководцев, «польского удальца» Яна Сапегу, Марина на валах возглавляла оборону, воодушевляя солдат словами: «Я, женщина, не утратила мужества!»

Отношения их с Сапегой составляют отдельный причудливый сюжет. Начались они с того, что «удалец» с гусарами молодую вдову убитого царя Дмитрия и ее отца, воеводу Мнишка, отбил у московской стражи (которая, впрочем, и не думала о сопротивлении). После совместной обороны Дмитрова они поссорились, и бесстрашная царица сказала, что у нее есть три с половиной сотни донцов и, «если до того дойдет, она даст ему сражение». Марина лично инструктировала русских послов и принимала иностранных, даже при жизни своего второго мужа, «тушинского царя», не отличавшегося ни умом, ни образованием. Когда польский король Сигизмунд, ее бывший государь, предложил «из милости» тушинской чете Саноцкую землю и доходы с Самборской экономии за отказ от русского престола, она попросила у него Краков, обещая за это «из милости уступить королю Варшаву». Письма она подписывала «императрица Марина».

Согласитесь, личность, весьма далекая от женского идеала, предлагаемого «Домостроем», даже если считать произведение Сильвестра, безусловно, прогрессивным по сравнению с обычной практикой.

Иван-царевич

Судьба царевича Ивана - авантюрный роман со дня рождения. И даже до рождения.

Отец его - «тушинский царь», известный и под именем Лжедмитрий II, второй муж Марины Мнишек.

После переворота 17 мая 1606 года Василий Шуйский отправил вдову убитого царя вместе с отцом - воеводой Мнишком - в ссылку в Ярославль. В те времена, когда еще не изобрели фотографию и телевидение, ссыльные не могли уверенно судить о том, что за человек вновь собирает сторонников Дмитрия Ивановича - действительно ли это их государь, которого судьба уже неоднократно спасала от верной смерти, или самозванец «второго порядка». Личная встреча Марины с «воскресшим» мужем подтвердила худшие опасения. Человек неизвестного, но явно не аристократического происхождения, он отличался «грубыми и дурными нравами» и произвел на Марину крайне неблагоприятное впечатление - долгое время она не хотела признавать его, несмотря на все уговоры отца, материально заинтересованного в таком признании.

Однако политика оказалась могущественнее личных симпатий и антипатий. А может быть, дело не только в политике. «Тушинский царь» олицетворял единственную альтернативу правительству Василия Шуйского - единственную возможность отомстить за человека, которого Марина, видимо, действительно любила. И вернуть московский престол. Напомним, что тогда ей было всего 19 лет.

5 сентября 1608 года в лагере Сапеги состоялось ее тайное венчание с «тушинским царем». С формально юридической точки зрения брак их был вполне законен, равно как и ребенок, рожденный в этом браке.

По мнению В. Б. Кобрина, второй муж Марины «унаследовал авантюризм своего предшественника, но не его таланты». Имея стотысячную армию, он не только не смог навести в ее рядах порядок и выбить Василия из Москвы, но оказался даже не в состоянии поддерживать престиж царского звания среди пьяных безобразий казаков и наемников. Такое положение было унизительно для Марины. Тем не менее она разделяла с мужем все превратности его судьбы: мятежи, распад Тушинского лагеря, бегство в Калугу.

Там бывшие «тушинцы» на какое-то время восстановили правительство, боровшееся и против Москвы, и против польского короля. Вплоть до декабрьского дня 1610 года, когда глава этого причудливого двора был зарезан князем Урусовым. А в начале января нового, 1611 года Марина родила сына, которого крестили в православной вере и сразу же признали два самых могущественных военных вождя - Заруцкий и Ляпунов, признали его законным наследником престола.

Вы ему (Борису Годунову) кланялись, когда он был жив, а теперь, когда он мертвый, вы хулите его. Другой бы кто говорил о нем, а не вы.

Называемый Димитрий

Сам того не подозревая, новорожденный уже принимал участие в большой политике, и вокруг его колыбели сталкивались партии и армии.

Интернационалисты XVII века

Второй большой миф о Смуте объясняет ее «иностранной интервенцией». Он восходит все к тому же Василию Шуйскому, который ненависть московской черни к иностранцам и иноверцам удачно обратил против Дмитрия. Позднее те же ксенофобские инстинкты использовала победившая партия Романовых, чтобы возвеличить собственную победу.

К сожалению, факты входят в некоторое противоречие с этой конструкцией. И искусственность ее хорошо понимали свободомыслящие ученые XIX столетия. Во-первых, «Называемый Димитрий» вовсе не был «польским ставленником». Сигизмунд III не оказывал ему официальной поддержки, а участие отдельных панов в его экспедиции, с точки зрения господствовавших в польско-литовском государстве обычаев, было таким же частным делом, как купля-продажа имения. Придя к власти, молодой царь и не помышлял об удовлетворении территориальных и религиозных претензий со стороны короля и папы, а при первых же недружественных жестах со стороны Сигизмунда вступил в соглашение с вооруженной оппозицией польской шляхты - конфедерацией, организованной Я. Радзивилом и Л. Понятовским, и готовился поддержать их сорокатысячным войском. Историк А. Гиршберг прямо пишет о планах обоих Дмитриев - и московского, и даже тушинского - овладеть польским троном.

Ах, лихая сторона,

Сколь в тебе ни рыскаю -

Лобным местом ты красна

Да веревкой склизкою.

В. Высоцкий

Встречаясь в исторической литературе со словами «польский», «поляки», мы должны помнить, что «национальный вопрос» и связанная с ним терминология в начале семнадцатого века значили совсем не то, что в конце двадцатого. «Польша» Сигизмунда - это польско-литовская монархия, а ее непосредственно прилегающая к Московской Руси половина, Литва, вовсе не была Литвой в том смысле, какой сегодня вкладывает в это слово В. Ландсбергис. Она изначально строилась как государство литовско-русское, причем отнюдь не католическое. «Явились на Руси два государства, - пишет Н. И. Костомаров, - Москва и Литва… Русь, таким образом, разделилась на две половины». И те «рыцари» и «удальцы» Смутного времени, которых мы по привычке именуем «поляками», в действительности сплошь и рядом оказываются представителями русских дворянских родов, да еще православного вероисповедания. «Ревнителями православия» называют князей Острожских и Вишневецких. Послы Сигизмунда в Москву А. Балабан и Ст. Домарадский - люди «греческой веры». Сапеги - из бояр Смоленской области. Правда, вышеупомянутый Ян Петр формально принял католичество, но покровительствовал обеим церквам. И в отряде его, по его собственным словам, «большая половина состоит из русских людей». Тушинский гетман князь Рожинский в письме папе римскому восхваляет некоего о. Викентия, благодаря которому он все-таки склонился к католичеству, но если учесть, что главную тему письма составляют просьбы о помощи, вряд ли можно воспринимать его пафос всерьез.

С другой стороны, «Москва», с которой все они воевали, представлена венграми, татарами, французами во главе с де ля Вилем, англичанами (!) и, согласно дневнику Сапеги, целым подразделением все тех же поляков, «у которых было свое знамя и свой ротмистр». Наконец, на стороне Шуйского воевала армия шведов.

Таким образом, правильнее было бы говорить не об организованной интервенции, а о том, что некоторые подданные сопредельных (и даже не сопредельных) стран приняли участие во внутренних неурядицах Русского государства, причем участие это носило поначалу сугубо неофициальный характер. Впрочем, и официальное вмешательство со стороны Польского и Шведского королевств было вызвано столь же официальным приглашением из Московской Руси. И в этом приглашении не содержалось никакой «национальной измены». Россия могла иметь царя Владислава польского происхождения точно так же, как сама Польша имела короля Сигизмунда из шведской династии Ваза, а, например, Англия - короля-шотландца Стюарта. Вообще монарх-иноземец для феодализма скорее норма, чем исключение. Идея объединения России вокруг Владислава была уже практически реализована Станиславом Жолкевским, если бы не нелепое упрямство Сигизмунда III. Будь король поумнее, Смута кончилась бы на три года раньше и сегодняшние «патриоты» прославляли бы династию Ваза.

Иностранное вмешательство не было первопричиной событий. Причины историки видят в разорении страны Иваном Грозным, последствии этого разорения - крепостничестве - и природной катастрофе - трехлетием голоде, постигшем страну в правление Бориса и заставившем Годуновых расплачиваться за чужие грехи. Но «интервенция» точно так же не может считаться и движущей силой Смуты.

Эту движущую силу, опору и основу «партии беспорядка», скорее всего, следует искать в казачестве.

С большим вниманием я читаю в современной партийной печати рассуждения о казачестве. «Издревле казаки ставили во главу угла защиту Православия… а для верующего монархия на земле - своего рода «калька» устройства небесного» («Путь», газета Российского христианского демократического движения). «К идеалам служения «Вере» и «Отечеству» казак с необходимостью добавлял и третий, не расторжимый в совокупности член - «Царю»… Истинная «вольность» воспринималась как реализация предельного личностного права на отсечение собственной воли, а «самодержавие» как вольное изъявление Божьей правды и милости через монарха» (журнал «Кубань»).

Раннее казачество весьма мало соответствовало этому идеалу. Как донцы, так и запорожцы не утруждали себя выяснениями «пятого пункта» или социального происхождения и поначалу даже в религиозных вопросах проявляли такое же свободомыслие, каким ужаснул патриархальную Москву их любимый царь Дмитрий. (Интересно, что с началом религиозных преследований «вольнодумцы» станут самыми упорными защитниками гонимой церкви - ортодоксального православия на Украине и старообрядчества на Дону.) «Казаки - люди различных племен, из земли московской, татарской, турецкой, польской, литовской, карельской и немецкой… говорят преимущественно по-московски» (И. Масса, начало XVII века). Кроме холопов и беглых крестьян, мы встречаем в «товариществе» и аристократов, как легендарный запорожский герой Байда - князь Вишневецкий или его донской коллега князь Дмитрий Трубецкой.

Так же свободно относились казаки ко всем без исключения «самодержцам», через которых «вольно изъявлялась Божья правда», а также «правда Аллаха», - они постоянно балансировали между сопредельными державами: Россией, Польшей и Турцией, поскольку чувствовали себя независимыми от всех и уважали (не уважали) царя, короля и султана ровно настолько, насколько каждый из монархов в данный момент мог быть им полезен (или вреден).

С другой стороны, раннее казачество не успело выработать какой-либо социальной программы (она появится на Дону только в ходе религиозной реформации), поэтому борьба с несправедливым порядком, вытолкнувшим их в «дикое поле», при самом искреннем его неприятии на деле сводилась к перемене ролей в рамках одной и той же системы.

В стихийных ополчениях Смутного времени, будь то армия Болотникова, или «тушинского царя», или так называемое «первое русское ополчение» Ляпунова - Заруцкого - Трубецкого, с необычайной силой проявились все хорошие и дурные свойства тогдашнего казачества. «Разгульная казацкая кочевка» в Тушине на время стала столицей России. Здесь демократично перемешались сословия и вероисповедания, «неграмотный мужик», почитавшийся царем, ставил в патриархи Филарета Романова, а шляхтичи с донскими молодцами весело проводили время в пьянстве и за игрой. К сожалению, единственным источником существования красочного «славянского рыцарства» был более, а чаще менее узаконенный грабеж всех тех, кто еще продолжал работать и, несмотря на политические катаклизмы, добывал хлеб насущный.

Виселица за Серпуховскими воротами

В конце концов люди смертельно устали от безобразий, и восьмилетняя Смута закончилась «победой сил порядка и посредственности» (В. Б. Кобрин) - избранием на царство юного Михаила Федоровича Романова, «тихого и неспособного по природе», которым управляла сначала мать, а затем отец, патриарх Филарет.

Но за установление порядка пришлось заплатить дорогую цену - отказаться от прогресса. То зачаточное крепостное право, когда крестьянин был «крепок» не господину, а земле, на которой трудился, - своего рода «прописка» на средневековый манер - было поколеблено «разрешающими» указами Бориса и Дмитрия в период голода и Смуты, да и вряд ли вообще могло всерьез соблюдаться среди анархии, однако именно при Михаиле Романове оно утверждается в новом, невиданно суровом и бесчеловечном обличье, при котором крестьянин («христианин») приравнивается к рабу, к вещи, скотине. Те элементы правового государства - «Великой хартии вольностей», - которые присутствовали в крестоцеловальной записи царя Василия и в договорах о приглашении на русский престол Владислава, оказались похоронены, и Россия вернулась к восточному деспотическому правлению Ивана III. «Западничество» было предано анафеме вместе с Гришкой Отрепьевым и вновь заявило о себе всерьез лишь спустя многие десятилетия, но уже не в мягкой и либеральной форме, а таким образом, что прогресс и просвещение только укрепляли архаичный социальный порядок.

Ставили артелью - замело метелью.

Водки на неделю, да на год похмелья.

Штопали на теле, к ребрам пришивали ,

Ровно год потели, да ровно час жевали.

А. Башлачев

Вынужденные выбирать между порядком и прогрессом, русские люди в любом случае оказывались в проигрыше. Стабилизация наступила, но на значительно более низком уровне. Этим-то и отличаются смуты от настоящих революций.

Однако чтобы перевернуть последнюю страницу в истории Смутного времени, «партии порядка» предстояло окончательно решить проблему возможных соперников семнадцатилетнего царя, наследника вовсе не венценосной и даже не княжеской фамилии.

Заруцкому за многие дела предстояло гореть в аду, и вряд ли он до сих пор был более постоянен в политических пристрастиях, чем прочие участники междоусобий, но Марине и ее сыну отчаянный атаман остался верен до конца.

Его армия отступает на юг - в исконное казачье «поле», взрастившее и питавшее Смуту. Дон же отказывает в помощи сыну «казацкого царя» и своему атаману.

Самые яростные и непримиримые из казаков уже сложили головы под разными знаменами, другие выслужили себе теплые места при кабацком откупе, да и поместьица, а те, что остались на Дону, предпочитали московское жалованье и свое хозяйство неверной военной удаче. Заруцкий, постоянно преследуемый воеводами нового царя, поворачивает к Волге - «указывает путь Разину», как скажет впоследствии историк С. И. Тхоржевский.

Астрахань подчинена Москве недавно и еще хранит память о собственном независимом царстве - под властью Марины и Заруцкого она обретает осенью 1613 года свой последний кратковременный «суверенитет». Армию Заруцкого пополняют волжские казаки, которых Москва не жалует за разбои на торговых путях. В поисках союзников они обращаются к персидскому шаху Аббасу, - говоря по совести, одному из самых кровожадных тиранов мировой истории. Впрочем, неразборчивость в связях до сих пор отличает российских революционеров. Однако шах с помощью медлит. Казаки ссорятся с купцами, сам Заруцкий - с воеводой Хворостининым. Наконец, в апреле 1614 года в Астрахани, к которой со всех сторон приближаются московские войска, начинаются бои между горожанами и казаками. Спасая Марину и царевича, атаман доверяется Трене Усу и вместе с ним бежит на Яик…

Здесь их и настигает крепнущая рука новой власти. «Сколь веревочка ни вейся, а совьешься ты в петлю…»

Заруцкого допрашивал сам царь. Мы никогда не узнаем, о чем беседовали робкий юноша и атаман; можно предположить, что за Михаила говорили, по обыкновению, его советники. Но, очевидно, ответы Заруцкого их не слишком устроили. Ведь практически все видные соратники обоих Дмитриев, в том числе и князь-атаман Дмитрий Трубецкой, остались вельможами и при новой власти.

Заруцкий после пыток был посажен на кол.

А трехлетний сын Марины, царевич Иван, повешен на виселице за Серпуховскими воротами.

Убийство детей, которые могут вырасти и предъявить претензии на наследство своих родителей - нередкое дело во время феодальных распрей. Не совсем обычно другое - что казнь маленького ребенка была устроена публично, словно своего рода народный праздник.

«Многие люди, заслуживающие доверия, видели, как несли этого ребенка с непокрытою головою на место казни. Так как в это время была метель и снег бил мальчику по лицу, то он несколько раз спрашивал плачущим голосом: «Куда вы несете меня?» Но люди, несшие ребенка, не сделавшего никому вреда, успокаивали его словами, доколе не принесли его на то место, где стояла виселица, на которой и повесили несчастного мальчика, как вора, на толстой веревке, сплетенной из мочал. Так как ребенок был мал и легок, то этою веревкою по причине ее толщины нельзя было хорошенько затянуть узел, и полуживого ребенка оставили умирать на виселице».

Э. Геркман,

«Сказания Массы и Геркмана о Смутном времени в России».

Москва, 1874 год.

Сторонники Романовых с самого начала пытались убедить и убедили страну, что царевич вовсе не был царевичем - сын самозванца, «тушинского царя» не имел законных прав на престол. Но мне кажется, что лучшим консультантом в этом вопросе для молодого Михаила Федоровича мог бы быть его отец Филарет Никитич, которого сделал митрополитом московский Димитрий, а патриархом - тушинский, то есть отец несчастного мальчика. По единодушному отзыву современников, Филарет стоял во главе «тушинской партии» бояр до того момента, когда посчитал для себя более выгодным перейти на сторону Сигизмунда Польского, а в это время он, кажется, не высказывал никаких сомнений по поводу законных прав «государя Дмитрия Ивановича». Потому-то царевича Ивана и не отравили, как Михаила Скопина-Шуйскогр, и не утопили, предварительно выколов глаза, как Болотникова, и не замучили в тюрьме вместе с матерью, гордой царицей Мариной, что он был для новой династии более чем реальным соперником. И только убивая его «всенародно», они могли в какой-то степени уберечь себя от воскресших «царевичей Иванов», то есть от того, что пришлось испытать на закате дней Борису Годунову и что так хорошо описал А. С. Пушкин в одноименной трагедии.

Я не верю в мистические совпадения и отношусь к истории вполне рационально. Но есть пугающая закономерность в том, что династия Романовых началась злодейским убийством ребенка и таким же злодейским убийством завершилась…

А для ответа на провокационные вопросы иностранцев наши дипломаты получили от своего христианского правительства такую официальную информацию:

«И Иваилко (Заруцкий) за свои злые дела, и Маринкин сын казнен, а Маринка на Москве от болезни и с тоски по своем выбледке умерла ».

ХРОНОЛОГИЯ

Конец октября 1604 - выступление Дмитрия.

Конец июня 1605 - первый заговор Василия Шуйского против Дмитрия.

Лето 1606 - выступление Болотникова и Ляпунова против Василия за «царя Дмитрия».

Февраль 1609 - приглашение шведской армии в Россию Василием Шуйским.

Середина сентября 1609 - вторжение польской армии Сигизмунда III.

Декабрь 1609 - распад Тушинского лагеря.

Январь 1611 - рождение царевича Ивана.

Февраль 1611 - ополчение Ляпунова, Заруцкого и Трубецкого против Сигизмунда.

Осень 1611 - второе ополчение Минина, Пожарского и Трубецкого против Сигизмунда. Из книги К началу. История Российской Империи автора Геллер Михаил Яковлевич

Гибель дома Романовых Самодержавие без самодержца. Василий Шульгин Второе десятилетие XX в. начиналось праздниками. В 1912 г. праздновали столетие победы над Наполеоном. В 1913 г. - трехсотлетие дома Романовых. «Препятствия» портили праздники. В 1912 г. на далеких Ленских

Из книги 100 великих наград автора Ионина Надежда

300-летие дома Романовых В начале 1913 года Санкт-Петербург жил одним событием – празднованием 300-летия царствующего дома Романовых, но подготовка к юбилею началась еще за три года до объявления даты торжества. Был образован «Комитет для устройства празднования

Из книги 100 великих наград автора Ионина Надежда

300- ЛЕТИЕ ДОМА РОМАНОВЫХ В начале 1913 года Санкт-Петербург жил одним событием - празднованием 300-летия царствующего дома Романовых, но подготовка к юбилею началась еще за три года до объявления даты торжества. Был образован «Комитет для устройства празднования

Из книги История человечества. Россия автора Хорошевский Андрей Юрьевич

История дома Романовых: 37 лет заговоров Дворцы, балы, маскарады, охоты, пудреные парики, роскошные наряды, изысканные манеры… На этом фоне бурные дворцовые интриги русского «галантного века» представляются захватывающим спектаклем, хотя в действительности они явились

автора Истомин Сергей Витальевич

Из книги Сталинизм. Народная монархия автора Дорофеев Владлен Эдуардович

Глава дома Романовых Став всероссийским императором, Николай II стал главой дома Романовых, в распоряжение которого переходило огромное состояние. «Личные доходы императора складывались из трех источников:1. Ежегодные ассигнования из средств Государственного

Из книги Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце» автора Прокофьева Елена Владимировна

Глава 30 Проклятие королевского дома Неожиданная смерть Великого Дофина мгновенно изменила жизнь его старшего сына Людовика, герцога Бургундского. Если тот и думал о наследовании престола, то явно не догадывался, что стать королем ему придется так скоро. Ведь отец был так

Из книги Голгофа XX века. Том 1 автора Сопельняк Борис Николаевич

Трагедия дома Романовых Триста четыре года правил Россией Дом Романовых, хотя среди них были императоры и императрицы, которых и Романовыми-то назвать нельзя. Как известно, с конца XVIII века их род практически пресекся и представителей правящей династии нужно было

Из книги Марина Мнишек [Невероятная история авантюристки и чернокнижницы] автора Полонска Ядвига

Глава 16. Проклятие рода Романовых Марианна была счастлива. Рядом был Иван Заруцкий, которого так сильно недолюбливал Дмитрий. И она часто думала, что первый муж, глядя с небес на нее и Заруцкого, сожалеет о том, что собирался казнить казачьего атамана.– О чем задумалась,

Из книги Санкт-Петербург. Автобиография автора Королев Кирилл Михайлович

300-летие правления дома Романовых Все эти достижения экономического и социального развития России и объективно связаны с 300-летием правления дома Романовых. За годы правления династии Романовых государство московское стало обширной экономически развитой и

Из книги Благотворительность семьи Романовых, XIX - начало XX в. автора Зимин Игорь Викторович

Благотворительные ведомства и комитеты под покровительством Дома Романовых Самым крупным проектом, находившимся под партонажем Дома Романовых, являлось ведомство учреждений императрицы Марии, получившим такое официальное именование по имени создательницы – супруги

Из книги Я познаю мир. История русских царей автора Истомин Сергей Витальевич

Конец Дома Романовых В первые месяцы после Октябрьской революции новым правительством был разработан план по дальнейшему уничтожению всех представителей Дома Романовых. Расстрел царской семьи был лишь частью этого плана.Примерно за месяц до расстрела в Екатеринбурге

Из книги Русь Мiровеева (опыт «исправления имен») автора Карпец В И

БЛАГОСЛОВЕНИЕ И ПРОКЛЯТИЕ (К МЕТАИСТОРИИ РОДА РОМАНОВЫХ) ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ Обращаясь к событиям 1613 года и вспоминая Совет всея земли, призвавший на Царствование пятнадцатилетнего Михаила Феодоровича Романова, историки, в худшем случае, говорят о некоем историческом

Из книги Лесной: исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья автора Коллектив авторов

Улицы, дома, люди… Илья Фоняков «…Хорошо помню старый, дачный Лесной – деревянный, резной, в основном двухэтажный, с разноцветными стеклами в верандах, с крышами, украшенными башенками, со всевозможными декоративными затеями из дерева и кирпича, с

Из книги Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых автора Васькин Александр Анатольевич

Этой удивительной женщины, истинной дочери авантюрного семнадцатого столетия, подобна приключенческому роману, в котором есть и любовь, и сражения, и погони. Нет только счастливого конца.

Марина была дочерью сандомирского воеводы Ежи Мнишека. Она родилась в 1588 году в родовом замке своего отца. Ее происхождение, красота и богатство сулили ей жизнь польской панны, полную довольства и развлечений, в которой был бы и блестящий выезд в свет, и веселые пиры и охоты, и хозяйственные заботы по управлению имением мужа, и, наконец, нашлось бы место и романам, куда ж без них польской красавице в семнадцатом веке! Однако, судьба распорядилась иначе.

В 1604 году в имении Ежи Мнишека объявился некто, именовавший себя счастливо спасшимся царевичем Дмитрием, сыном русского царя Иоанна.

Вряд ли Марина сильно интересовалась делами соседней России, это были заботы вельможных панов на сейме, да и собой новоявленный «царевич» был не особенно хорош. Однако пришелец влюбился в Марину, и вскоре ее убедили ответить на его страсть католические монахи, надеявшиеся таким образом сделать первый шаг к окатоличиванию России.

Свою помощь сандомирский воевода обещал «царевичу Дмитрию» только на следующих условиях: его дочь становится русской царицей, в вотчину она получает города Новгород и Псков, сохраняет за собой право исповедовать католичество, а в случае неудачи «царевича» может выйти за другого. На таких условиях состоялось обручение молоденькой Марины и Лжедмитрия.

Впрочем, возможно, свою роль сыграла и личная харизма самозванца. Он, по всему судя, был человеком очень незаурядным, а для молодых девиц харизма значит, иной раз, больше, чем красивая внешность.

Когда Лжедмитрий занял Москву, к нему с большой пышностью, в сопровождении огромной свиты, прибыла и Марина. 3 мая 1606 года состоялось венчание и коронация Марины. Кстати, она была единственной женщиной до Екатерины I, коронованной в России.

Для Марины началась жизнь, полная балов и праздников. Началась и продлилась… всего неделю. 17 мая вспыхнул мятеж, стрельцы и взбунтовавшиеся против иноземцев москвичи ворвались во дворец, устроили резню. Лжедмитрий погиб, а Марина спаслась, поскольку ее не узнали.

Какое-то время Марина провела в ссылке в Ярославле, а затем была отправлена на родину. Однако, по пути она была перехвачена бунтовщиками, которые шли на Москву, прикрываясь новым самозванцем, Лжедмитрием II, который выдавал себя за будто бы вторично спасшегося царевича, сына Ивана Грозного . Марина была доставлена в его лагерь и вынуждена признать в этом человеке своего супруга.

В Тушинском лагере она прожила до 1610 года, а затем сбежала, переодевшись гусаром. Однако, далеко бежать ей не удалось. Страна была охвачена гражданской войной, опасности подстерегали бедную Марину на каждом шагу, и она вынуждена была вернуться под покровительство Тушинского вора - так называли Лжедмитрия II.

Когда Тушинский вор пал, Марина меняла покровителей, убегая то с казаками, то с польскими воеводами, то в Рязань, то в Астрахань, то к Яику. Дело осложнялось тем, что в 1611 году у нее родился сын. Его нарекли Иваном, но чаще именовали «воренком». Марина стремилась не только сберечь его от опасностей, но и провозгласить наследником русского престола. В этом она не преуспела.

Скитания Марины по России и ее бурная жизнь завершились в 1614 году, когда она была схвачена московскими стрельцами и в оковах доставлена в Москву.

Там в ту пору уже был претендент на царство - избранный народом юный Миша Романов. И на его пути к престолу стоял маленький Иван, «воренок», сын Марины Мнишек и какого-то проходимца, скрывавшегося под именем Дмитрия.

Марина была венчанной русской царицей, сын ее был прижит в освященном церковью браке, поэтому вполне понятно, что трехлетний малыш и в самом деле был серьезным препятствием. И понятно, что избавиться от него надо было публично, на глазах у всего народа, избавиться раз и навсегда, чтобы не возникало потом новых «царевичей Иоаннов».

Поэтому конец «воренка» был страшным. Палач повесил его принародно, взяв спящего ребенка из рук матери.

Говорят, Марина Мнишек прокляла весь род Романовых, пообещав, что ни один из мужчин Романовых не умрет своей смертью. Если посмотреть внимательно на историю этой царственной семьи, то невольно придет в голову, что проклятие обезумевшей от горя матери действительно сработало. Почти все Романовы умирали или от странных болезней, которые частенько приписывали действию ядов, или были убиты. Особенно показательна в этом смысле страшная судьба последних Романовых.

Сама Марина Мнишек умерла то ли в заточении (одна из башен Коломенского кремля так и называется «Маринкина башня»), то ли была утоплена или задушена. Это, в общем, уже неважно. Очевидно, что жизнь Марины закончилась в то мгновение, когда палач вырвал из ее рук спящего малыша.

Из какого народа был прародитель рода Романовых?

Родоначальником династии Романовых принято считать боярина Андрея Кобылу при дворе Ивана Калиты и его сына Симеона Гордого. Нам практически ничего неизвестно о его жизни и происхождении. Летописи упоминают его лишь однажды: в 1347 году он был послан в Тверь за невестой великого князя Симеона Гордого, дочерью князя тверского Александра Михайловича.

Оказавшись во время объединения русского государства с новым центром в Москве в услужении московской ветви княжеской династии, он, таким образом, выбрал «золотой билет» для себя и своего рода. Родословцы упоминают о его многочисленных потомках, которые стали родоначальниками многих знатных русских родов: Семен Жеребец (Лодыгины, Коновницыны), Александр Елка (Колычевы), Гавриил Гавша (Бобрыкины), Бездетный Василий Вантей и Федор Кошка – предок Романовых, Шереметевых, Яковлевых, Голтяевых и Беззубцевых. Но происхождение самого Кобылы остается загадкой. Согласно фамильной легенде Романовых, он вел свою родословную из прусских королей.

Когда в генеалогиях образуется брешь – она дает возможность для их фальсификации. В случае знатных родов это обычно делается с целью либо легитимизовать свою власть, либо добиться лишних привилегий. Как и в данном случае. Белое пятно в генеалогиях Романовых было заполнено в XVII веке при Петре I первым русским герольдмейстером Степаном Андреевичем Колычёвым. Новая история соответствовала модной еще при Рюриковичах «прусской легенде», которая была направлена на подтверждение положения Москвы как преемницы Византии. Поскольку варяжское происхождение Рюрика не вписывалось в эту идеологию, основатель княжеской династии стал 14-м потомком некоего Пруса, правителя древней Пруссии, родственника самого императора Августа. Вслед за ними «переписали» свою историю и Романовы.

Фамильное предание, впоследствии зафиксированное в «Общем гербовнике дворянских родов Всероссийской Империи», гласит, что в 305 году от Рождества Христова прусский король Прутено отдал королевство брату Вейдевуту, а сам стал верховным жрецом своего языческого племени в городе Романове, где рос вечнозелёный священный дуб.

Перед смертью Вейдевут разделил свое королевство между двенадцатью сыновьями. Одним из них был Недрон, род которого владел частью современной Литвы (самогитские земли). Его потомками были братья Руссинген и Гланда Камбила, которые приняли крещение в 1280 году, а в 1283 году Камбила приехал на Русь служить московскому князю Даниилу Александровичу. После крещения он и стал называться Кобылой.

Русская Семерка

***

Разные народы, большие и малые социальные группы, имеют различное отношение к власти. В русском народе с древнейших времен отношение к власти было окрашено в религиозно-нравственные тона. Случился набег половцев - Господь попустил за грехи, пришел на Русь хан Батый - Бога прогневили делами и помыслами своими, княжеское междоусобие или смута - Божий промысел за прегрешения и т.д.

Отсюда следовал немудреный вывод и для крестьян, и для царя: живи по заповедям Христовым, следуй обычаям и традициям церковным, веди достойный образ жизни, не давай грехам и соблазнам одолеть себя - и дни твои будут долгими, а память по тебе доброй. И наоборот, если будешь постоянно нарушать заповеди Господни, не следовать обрядам и традициям Церкви, вести себя безнравственно и аморально, давать возможность соблазнить и прельстить себя - дни земные твои сократятся, и имя твое будет забыто, а уж коли грехи твои велики - народ проклянет тебя и род твой.

Нравственное воспитание на Святой Руси основывалось на библейских традициях и принципах, поэтому проклятия боялись. Уж если кто проклянет кого, то ждать тому беды: падеж скота, урожай гибнет, дети умирают еще младенцами или же вовсе их Господь не дает, сам болеть начинаешь. Примеры из жизни только укрепляли у людей Веру в проклятие как в «суд Божий и перст наказающий». Суд же сей скор и неизбежен, суров и справедлив, не скрыться от него ни крестьянину, ни царю; Иван Грозный грешил и наказан, Борис Годунов грешил и наказан, люди грешили и наказаны Смутой кровавой, - с такими представлениями о нравственности и власти русский православный народ вступил в страшный XVII век.

Избрание земским собором в 1613 г. царем Михаила Романова было встречено в стране ликованием и торжествами. Люди благодарили Всевышнего за вразумление и наставление на путь истинный. В народном представлении избранный царь являлся воплощением духовной чистоты, столпом Церкви Христовой и достойным преемником царского престола Рюриковичей.

Время правления Михаила Романова стало временем возрождения русского национального государства и укрепления древлеправославных церковных традиций, периодом залечивания ран и преумножения богатств. Однако, надежда на то, что сын его и наследник, Алексей, продолжит отцовские начинания, не оправдались.

Нет смысла пересказывать перепетии Великого Раскола, потрясшего сами устои государства и Церкви Христовой. Царь Алексей Михайлович, соблазненный восточными иерархами церкви и прочими «ловцами душ» химерой создания огромной империи со столицей в Константинополе, впал в ересь и заставил своих сатрапов огнем и мечом реформировать русскую Древлеправославную церковь по надуманному и абсолютно никчемному образцу. Именно царь приказал изменить Его имя, форму и содержание посвященных Ему молитв, приказал забыть Символ Веры и сущность Его, за что и был проклят с потомством до тринадцатого колена. Оставшиеся, верными Древлеправославию, проклинали род Романовых, уповая на кару небесную, везде и всюду - устно и письменно, на папертях и площадях, в городах и селах, под пытками и на кострах, на Святой Руси и за ее пределами.

Сам царь Алексей умер вскоре после взятия Соловецкого монастыря, одного из последних оплотов благочестия и святости в России. Кончина была мучительной и пришлась на 29 января 1676 г. Ровно через двадцать лет, 29 января 1696 г., умрет его сын Иван, а 28 января 1725 г. не станет Петра Великого, 28 же января 1919 г. в пределах Петропавловской крепости большевики расстреляют целую группу князей дома Романовых. Совпадения ли это или Промысел Божий?

Или вот еще. Известно, что 17 июля 1667 г. над учителями Древлеправославия Аввакумом, Лазарем, Епифанием, Феодором и Никифором был произнесен приговор никонианского собора, осудившего их и предавшего анафеме. 17 июля 1918 г. последний император Николай II с семьей и домочадцами расстреляны большевиками в Екатеринбурге. На следующий день, но уже в Алапаевске, расстреляна еще одна группа Романовых. Большевики и иноплеменники явились наказанием царскому дому за все их явные и тайные прегрешения.

Носителей имени «Алексей» в роду Романовых также преследовали всевозможные несчастья. Сын самого Алексея Михайловича, подающий большие надежды умер 16-летним отроком. Сын Петра Великого был убит собственным отцом. Алексей Антонович, брат Ивана VI, умер бездетным идиотом в полной безвестности. Великий князь Алексей Александрович, прославивший род свой непомерным казнокрадством и полным провалом русско-японской кампании, законного потомства не оставил, прижитый от А.В.Жуковской, дочери великого русского поэта, сын Алексей Алексеевич, граф Белевский-Жуковский, в 1932 г. был расстрелян грузинскими большевиками в Тбилиси. Князь Алексей Михайлович умер в 20 лет от туберкулеза, а цесаревич Алексей Николаевич разделил участь царской семьи в Екатеринбурге.

Ныне живущий в Калифорнии Алексей Андреевич - 10 колено от проклятого царя Алексея - отметил в этом году 50- летний юбилей, у него свой бизнес по строительству, женат, но бездетен. Алексу Майкловичу Р.-Ильинскому - 11 колено, - проживающему с матерью во Флориде, пошел 10 год. Его отец женат на другой. Горе носящему проклятое имя в роду Романовых.

Доподлинно известно, что насильственную смерть приняли императоры Петр III и Иван VI, Павел I и Александр II, Николай II и несостоявшийся император Михаил, смерть многих венценосных особ до сих пор вызывает споры и кривотолки. С падением монархии и царского дома, казалось, что несчастья должны были отступить от этого рода. Если и существовали какие- либо, вольные или невольные, прегрешения у Романовых перед российским народом и государством, то, наверное, пролитой кровью в годы революции искупили свою вину.

Середина 20 века прошла для рассеянной по всему белому свету фамилии относительно спокойно, ситуация поменялась уже в наши дни, когда вновь всплыл вопрос о перспективах реставрации монархии в России и восстановлении на пока еще умозрительном престоле дома Романовых. Наличие реального претендента, великого князя Владимира Кирилловича, придавало ситуации особо пикантный характер. Впрочем, судьбе было угодно вмешаться в этот вопрос и смешать все расчеты и карты российским и зарубежным политтехнологам - великий князь, выдержавший тяжелый перелет из Франции в США, внезапно скончался перед собравшейся публикой. Было это в 1993 г. за полгода до расстрела Российского Верховного Совета.

После скоропостижной смерти Владимира Кирилловича на монархическом небосклоне замаячило «Объединение потомков рода Романовых», возглавляемое князем Николаем Романовичем. Историк по образованию, он активно стал организовывать и проводить за рубежом и в России всевозможные благотворительные и культурные мероприятия. Масса интервью в СМИ, информация в интернете, любящая жена, дети, внуки. Незадолго до прибытия на церемонию перезахоронения останков царской семьи в 1998 г. его старший внук Энцо Концоло кончает жизнь самоубийством.

На церемонии присутствует около 50 потомков некогда царского рода, среди них юная Макена Комисар, внучка полковника морской пехоты США Пола Р.-Ильинского и двоюродная сестра упомянутого выше Алекса. Через четыре года она погибнет в жуткой автокатастрофе.

Михаила Федоровича из Франции нет на упомянутом мероприятии. По официальной версии он не поверил в подлинность останков царской семьи. На самом же деле занят своей молоденькой женой Марией, которую отбил у сына, тоже Михаила. Сын тем временем побежден и вынужден удалиться; через три года престарелый папаша получит известие из Бомбея, что непутевый Мишель скоропостижно скончался.

Михаил Андреевич, несмотря на свои 78 лет, прилетел на перезахоронение из Австралии. С ним супруга Джулия. Приятно побывать на родине предков, посмотреть на многочисленных родственников и их молодую поросль - своих-то детей нет. Общение с родной бездетной сестрой Ксенией, похоронившей недавно мужа и оттого слегка помешавшейся, наводит на грустные размышления. Впрочем, кому куда, а Михаилу Андреевичу, старейшему носителю фамилии, нужно еще облачиться в мантию протектора Мальтийского ордена и сфотографироваться на память, - игра Романовых в благородных рыцарей-иоаннитов, начатая еще Павлом I, продолжается. Да и как ей не продолжаться, если согласно информации, полученной из официального сайта Мальтийского ордена, сам патриарх Алексий благословляет сие деяние, а митрополит Калининградский и Смоленский Кирилл самолично проводил богослужение с братьями-иоаннитами на их же острове.

Правильный ответ: Об отмене крепостного права

Проклятие Марины Мнишек

Между тем предводитель волжских казаков Иван Заруцкий с Мариной Мнишек и ее сыном Иваном (от Лжедмитрия II), которому в начале 1613 года исполнилось два года, находились в Астрахани. Там мятежные казаки провозгласили маленького Ивана новым царем.

Пока Заруцкий и Мнишек были на свободе, угроза новой смуты или польского нашествия была велика. Спасаясь от преследований, они бегут через Каспий на Яик.

6 июля 1614 года сами казаки в конце концов выдали их. В Москве они могли оказаться самое раннее в августе, скорее - позднее.

Во всех исторических исследованиях по этому вопросу сообщается кратко, что Заруцкий сразу был посажен на кол, Иван был повешен на Лобном месте, и что Марина вскоре умерла в тюрьме. Все называют возраст сына Марины на день казни - «четырехлетний». Он родился через несколько дней после убийства отца, Лжедмитрия II, «Тушинского вора», - а было это 10 или 11 декабря 1610 года. Астрологический анализ позволяет предположить, что мальчик родился 16–20 декабря, скорее всего, 20 декабря 1610 года. Гороскоп его рождения очень мрачный, про мальчика точно можно сказать: «родился под несчастливой звездой».

Марина была формально венчанной русской царицей, и закон запрещал казнить ее. Если же признать ее самозванкой, то была она польской поданной и не виновной, очевидно, в своем замужестве. Но несчастный ее сын, называемый теперь боярами не иначе как «Ивашка-Воренок», был русским поданным. И бояре приговаривают его к смертной казни. Сына у Марины из тюрьмы взяли обманом, уверив ее, что царь не будет мстить ребенку. Палач на руках отнес его на Лобную площадь, завернув в шубу, - мальчонка в камере был в одной рубашке…

Эти сведения позволяют предположить, что казнь совершилась осенью. Наверное, с августа шло следствие по делу Мнишек. Оно не было закончено еще и в декабре, т. к. известно, что русский посол в Речи Посполитой в конце декабря 1614 или январе 1615 года оправдывался перед поляками за смерть Марины словами: «А Маринка на Москве от болезни и тоски по своей воле умерла; а государю была и боярам для обличения ваших неправд надобна она жива» . В самой московской Руси известие о ее смерти было официально речено так: «А Маринка на Москве от болезни и тоски о своем выбледке умерла».

Могу предположить, что ее сын был повешен 4 октября 1614 года, - не только по астрологическим выкладкам, но и потому, что этот день отмечен в русской (и не только русской) истории: 4 октября 1552 году Иван Грозный вошел во взятую днями раньше Казань; 4 октября 1582 года римский папа Григорий XIII ввел в католических странах григорианский календарь (поскольку Мнишек была католичкой, то выбор боярами дня казни мог быть связан и с этим, в пику «латинской вере»). Да и после казни 1614 года день этот проявлялся: 4 октября 1879 года умер виднейший историк XIX века Сергей Соловьев, не успев завершить свою «Историю России с древнейших времен»; 4 октября 1917 года Собор Русской Православной Церкви принял послание «ко всем чадам» по поводу выборов в Учредительное собрание: «Пусть победит в себе народ наш обуревающий его дух нечестия и ненависти…», - очень точные слова именно в день 303-летия публичной казни четырехлетнего младенца… В близкие нам времена можно вспомнить расстрел Белого Дома в Москве 4 октября 1993 года…

По преданию, Марина Мнишек, узнав о казни сына, прокляла весь род Романовых и заявила, что ни один из них не умрет своей смертью, что в их семьях не прекратятся преступления, пока династия не угаснет. О смерти Марины в тюрьме ходили разные слухи: сама ли она разбила себе голову об железные плиты в камере, или тюремщики убили ее - осталось неизвестным.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги 100 великих казней автора Авадяева Елена Николаевна

Из книги Смутное время автора Валишевский Казимир

III. Бегство Марины Отец Марины покинул ее в январе 1609 года и, неизвестно нам, почему, расстался с нею довольно дурно настроенный против нее. Может быть, уже в то время у воеводы не осталось никаких иллюзий; так, по-видимому, можно заключить из его последующих заявлений. Он

Из книги Смутное время автора Валишевский Казимир

VIII. Конец Марины Покинув Михайлов, с которым он беспощадно обращался, и оставив в нем преданного себе воеводу, Заруцкий в марте 1613 г. отправился в Епифань, городок той же области, лежащей немного южнее. Но уже вокруг него становилось пусто. Вскоре после его отъезда жители

Из книги Титаны и тираны. Иван IV Грозный. Сталин автора Радзинский Эдвард

Венец Марины Хотя в польском плену вместе с русским посольством оказался Филарет (только тогда послы поняли коварный план Жолкевского - увезти в Польшу всех влиятельнейших московских людей), хотя страшным огнем выгорела Москва, захваченная все-таки поляками, хотя в

Из книги Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков автора Носовский Глеб Владимирович

26.1. История предательницы Малинче-Марины В истории Кортеса видное место занимает молодая индианка Малинче, попавшая к конкистадорам при их вторжении в Мексику. Она стала любовницей Кортеса, постоянно сопровождала его, была переводчицей. Более того, она оказалась

Из книги Василий Шуйский автора Козляков Вячеслав Николаевич

Встреча Марины Мнишек Что бы ни планировал сделать царь Дмитрий во время своего короткого царствования, - у него было главное дело, которое занимало русского самодержца больше всего остального: он стремился получить в жены Марину Мнишек, дочь сандомирского воеводы и

Из книги Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала… автора Романов Борис Семёнович

Проклятие Марины Мнишек Между тем предводитель волжских казаков Иван Заруцкий с Мариной Мнишек и ее сыном Иваном (от Лжедмитрия II), которому в начале 1613 года исполнилось два года, находились в Астрахани. Там мятежные казаки провозгласили маленького Ивана новым царем.Пока

Из книги Тайны Берлина автора Кубеев Михаил Николаевич

Заграничная любовь Марины Цветаевой Из Москвы в Берлин Марина Цветаева уезжала с Виндавского, как тогда назывался Рижский, вокзала 11 мая 1922 года. Об истинной причине своего отъезда особенно не распространялась, время было суровое, пролетарское. Преобразованное из ВЧК в

автора

Юрий Мнишек